Текст песни "Вечер на рейде"
Споёмте, друзья, ведь завтра в поход
Уйдём в предрассветный туман.
Споём веселей, пусть нам подпоёт
Седой боевой капитан.
Припев: Прощай, любимый город!
Уходим завтра в море.
И ранней порой
Мелькнет за кормой
Знакомый платок голубой.
А вечер опять хороший такой,
Что песен не петь нам нельзя,
О дружбе большой, о службе морской
Подтянем дружнее, друзья!
Припев.
На рейде большом легла тишина,
А море окутал туман.
И берег родной целует волна,
И тихо доносит баян:
Прощай, любимый город!
Уходим завтра в море.
И ранней порой
Мелькнет за кормой
Знакомый платок голубой.
Музыка: В. Соловьев-Седой. Слова: А. Чуркин. Исполняют В. Бунчиков и М. Михайлов
История песни "Вечер на рейде"
Одна из первых песен дорог войны – «Вечер на рейде» на слова Александра Дмитриевича Чуркина (1903 – 1971) и музыку Василия Павловича Соловьёва-Седого (1907 – 1979) была ими создана в августе 1941 года.
Чуркин – участник трудового фронта. В годы Великой Отечественной войны работал в творческой группе поэтов и композиторов при Политическом Управлении Балтийского Флота. Награждён орденом «Знак почёта» и двумя медалями, в том числе медалью «В память 250-летия Ленинграда».
Соловьёв-Седой – народный артист СССР, лауреат трёх государственных премий. В годы войны жил в Чкалове (ныне Оренбург), где в 1941 году организовал и возглавил театральную фронтовую бригаду «Ястребок», с которой был направлен на Калининский фронт, в район Ржева. Награды – золотая медаль «Серп и молот» Героя Социалистического Труда, ещё четыре ордена и три медали, в том числе медаль «В память 250-летия Ленинграда».
«Вечер на рейде». Раздольный и задушевный, полный грусти напев. В годы Великой Отечественной войны «Вечер на рейде» была одной из любимых фронтовых лирических песен, причём не только у моряков, про которых в ней поётся. Популярность песни была столь велика в годы войны, что появились её солдатские варианты. Песню пели все. Секрет тут в точно схваченном, верно и просто переданном чувстве любви к родному дому, ко всему, что нам близко и дорого и что надо было отстоять в жестоком, смертельном бою.
Родилась песня в Ленинграде, который уже в первые месяцы войны стал прифронтовым городом. На дальних и ближних подступах строились рубежи обороны. Всё население принимало участие в этой работе. Как и все ленинградцы, авторы будущей песни поэт Чуркин и композитор Соловьёв-Седой рыли траншеи, гасили зажигательные бомбы, а вечерами и в субботние дни работали в Ленинградском порту «Лесной». В то время его причалы были завалены горами брёвен, и надо было их убрать, сложить в штабеля, чтобы уменьшить опасность пожара от зажигательных бомб.
Однажды летним августовским вечером после долгого трудового дня поэт и композитор присели отдохнуть на борту разгруженной баржи.
«Ничто не напоминало о войне, – вспоминал впоследствии Чуркин. – Волны чуть слышно плескались о морскую гальку. Залив был окутан синей дымкой. Невдалеке на рейде стоял корабль. С него доносилась тихая музыка – там кто-то играл на баяне… Соловьёв-Седой сидел молчаливый и задумчивый. Когда мы отправлялись домой, он сказал: «Замечательный вечер. Стоит песни». Видимо, у него уже зародилась мелодия, потому что он тут же сообщил мне «размерчик»… Содержание нужно такое: моряки покидают любимый город, прощаются…»
«Я думал о моряках, которые отдают свою жизнь, защищая морские подступы к нашему городу, – рассказывал Соловьёв-Седой, – и меня охватывало горячее желание выразить в музыке их настроения и чувства. Дома я сел за рояль и за несколько часов сочинил песню, варьируя бесконечно одну и ту же фразу: «Прощай, любимый город…» Получилась мелодия припева, а слов для припева не было. Композитор позвонил Чуркину и попросил его приехать.
«Приехал в знакомую опустевшую квартиру, – продолжал свои воспоминания поэт. – Композитор сел за рояль, и полилась взволнованная широкая мелодия. – Начать надо так: «Прощай, любимый город…», – сказал Соловьёв-Седой. Я «подкинул» вторую строку: «уходим в море скоро». Композитор зачеркнул: «Нет – «уходим завтра в море…» Я согласился, но поспорил немного из-за рифмы: город – море – совсем не рифма. Василий Павлович сказал, что рифма в данном случае не имеет существенного значения. Вместе мы сочинили и продолжение: «и ранней порой мелькнёт за кормой знакомый платок голубой…»
Завершив работу над песней, авторы отправились с нею в Ленинградский Союз композиторов. Однако этот первый показ песни окончился неудачно. Её не приняли как упадочную и минорную. Время было тяжёлое, в кровопролитных боях наши части оставляли города и сёла, и чтобы вдохнуть в людей хоть толику оптимизма, песни писались преимущественно бодрого, маршевого характера, героико-патриотического склада. Все были под впечатлением потрясающей песни Александра Васильевича Александрова (1883 – 1946) и Василия Ивановича Лебедева-Кумача (1980 – 1949) «Священная война», которую передавали по радио несколько раз в день. В песне же «Вечер на рейде» нет ни героики, ни патетики…
В своих воспоминаниях композитор рассказал, что не принятую коллегами песню он пустил в свет лишь зимой 1942 года, спев её в солдатской землянке под Ржевом, когда уже вовсю шло наступление, и настроение было совсем другое, когда прощание с родным городом не ассоциировалось с отступлением. И песня зазвучала иначе…
Между тем документы и воспоминания участников обороны Ленинграда свидетельствуют о том, что «Вечер на рейде» пели там осенью и зимой 1941 года. Сам Соловьёв-Седой мог об этом и не знать, поскольку в это время уже находился в эвакуации на Урале. Вероятно, забыл композитор, как, расстроенный плохим приёмом своего произведения в Союзе композиторов, решил он заглянуть по дороге домой к старым своим друзьям – в Центральный ансамбль Военно-Морского Флота, созданный в Ленинграде незадолго до войны и руководимый композитором Исааком Осиповичем Дунаевским (1900 – 1955). Самого Дунаевского в ту пору в Ленинграде не было. Война застала его в гастрольной поездке с другим коллективом – ансамблем песни и пляски ЦДКЖ. Соловьёва-Седого встретил тогдашний начальник ансамбля М.И. Вайнер. Вот что он рассказал о событиях того давнего военного августа:
«Хорошо помню тот памятный визит к нам Василия Павловича. Был он взволнован и возбуждён. Вдвоём с хормейстером ансамбля С. Герчиковым уединились они в осиротевшем кабинете художественного руководителя, долго о чём-то говорили. А потом до меня донеслись звуки рояля и негромкое пение. Незнакомый напев, задушевный, волнующий, заставил отложить все дела. Это был «Вечер на рейде»…
Мы эту песню сразу приняли, разучили и стали везде исполнять. Лето и по крайней мере всю осень и зиму сорок первого года она уже вовсю звучала в концертах ансамбля… В нашем исполнении «Вечер на рейде» был записан и не однажды транслировался по радио».
Ансамбль с огромным успехом исполнял эту песню и во время своих гастролей в Москве в 1942 году. Тогда же её издали массовым тиражом.
В дни героической обороны Севастополя, в 1942 году, там была издана листовка с этой песней.
Великолепно исполнял «Вечер на рейде» популярный дуэт тёзок – Владимиров Александровичей Бунчикова и Нечаева – с хором Всесоюзного радиокомитета.
Имя В.П. Соловьёва-Седого стало всенародно известным. И в 1943 году за эту и ряд других песен он был удостоен сталинской премии.
Песня «Вечер на рейде» и сегодня дорога нам, как и многие другие песни военной поры, оставившие неизгладимый след в благодарной памяти народа.
Чуркин – участник трудового фронта. В годы Великой Отечественной войны работал в творческой группе поэтов и композиторов при Политическом Управлении Балтийского Флота. Награждён орденом «Знак почёта» и двумя медалями, в том числе медалью «В память 250-летия Ленинграда».
Соловьёв-Седой – народный артист СССР, лауреат трёх государственных премий. В годы войны жил в Чкалове (ныне Оренбург), где в 1941 году организовал и возглавил театральную фронтовую бригаду «Ястребок», с которой был направлен на Калининский фронт, в район Ржева. Награды – золотая медаль «Серп и молот» Героя Социалистического Труда, ещё четыре ордена и три медали, в том числе медаль «В память 250-летия Ленинграда».
«Вечер на рейде». Раздольный и задушевный, полный грусти напев. В годы Великой Отечественной войны «Вечер на рейде» была одной из любимых фронтовых лирических песен, причём не только у моряков, про которых в ней поётся. Популярность песни была столь велика в годы войны, что появились её солдатские варианты. Песню пели все. Секрет тут в точно схваченном, верно и просто переданном чувстве любви к родному дому, ко всему, что нам близко и дорого и что надо было отстоять в жестоком, смертельном бою.
Родилась песня в Ленинграде, который уже в первые месяцы войны стал прифронтовым городом. На дальних и ближних подступах строились рубежи обороны. Всё население принимало участие в этой работе. Как и все ленинградцы, авторы будущей песни поэт Чуркин и композитор Соловьёв-Седой рыли траншеи, гасили зажигательные бомбы, а вечерами и в субботние дни работали в Ленинградском порту «Лесной». В то время его причалы были завалены горами брёвен, и надо было их убрать, сложить в штабеля, чтобы уменьшить опасность пожара от зажигательных бомб.
Однажды летним августовским вечером после долгого трудового дня поэт и композитор присели отдохнуть на борту разгруженной баржи.
«Ничто не напоминало о войне, – вспоминал впоследствии Чуркин. – Волны чуть слышно плескались о морскую гальку. Залив был окутан синей дымкой. Невдалеке на рейде стоял корабль. С него доносилась тихая музыка – там кто-то играл на баяне… Соловьёв-Седой сидел молчаливый и задумчивый. Когда мы отправлялись домой, он сказал: «Замечательный вечер. Стоит песни». Видимо, у него уже зародилась мелодия, потому что он тут же сообщил мне «размерчик»… Содержание нужно такое: моряки покидают любимый город, прощаются…»
«Я думал о моряках, которые отдают свою жизнь, защищая морские подступы к нашему городу, – рассказывал Соловьёв-Седой, – и меня охватывало горячее желание выразить в музыке их настроения и чувства. Дома я сел за рояль и за несколько часов сочинил песню, варьируя бесконечно одну и ту же фразу: «Прощай, любимый город…» Получилась мелодия припева, а слов для припева не было. Композитор позвонил Чуркину и попросил его приехать.
«Приехал в знакомую опустевшую квартиру, – продолжал свои воспоминания поэт. – Композитор сел за рояль, и полилась взволнованная широкая мелодия. – Начать надо так: «Прощай, любимый город…», – сказал Соловьёв-Седой. Я «подкинул» вторую строку: «уходим в море скоро». Композитор зачеркнул: «Нет – «уходим завтра в море…» Я согласился, но поспорил немного из-за рифмы: город – море – совсем не рифма. Василий Павлович сказал, что рифма в данном случае не имеет существенного значения. Вместе мы сочинили и продолжение: «и ранней порой мелькнёт за кормой знакомый платок голубой…»
Завершив работу над песней, авторы отправились с нею в Ленинградский Союз композиторов. Однако этот первый показ песни окончился неудачно. Её не приняли как упадочную и минорную. Время было тяжёлое, в кровопролитных боях наши части оставляли города и сёла, и чтобы вдохнуть в людей хоть толику оптимизма, песни писались преимущественно бодрого, маршевого характера, героико-патриотического склада. Все были под впечатлением потрясающей песни Александра Васильевича Александрова (1883 – 1946) и Василия Ивановича Лебедева-Кумача (1980 – 1949) «Священная война», которую передавали по радио несколько раз в день. В песне же «Вечер на рейде» нет ни героики, ни патетики…
В своих воспоминаниях композитор рассказал, что не принятую коллегами песню он пустил в свет лишь зимой 1942 года, спев её в солдатской землянке под Ржевом, когда уже вовсю шло наступление, и настроение было совсем другое, когда прощание с родным городом не ассоциировалось с отступлением. И песня зазвучала иначе…
Между тем документы и воспоминания участников обороны Ленинграда свидетельствуют о том, что «Вечер на рейде» пели там осенью и зимой 1941 года. Сам Соловьёв-Седой мог об этом и не знать, поскольку в это время уже находился в эвакуации на Урале. Вероятно, забыл композитор, как, расстроенный плохим приёмом своего произведения в Союзе композиторов, решил он заглянуть по дороге домой к старым своим друзьям – в Центральный ансамбль Военно-Морского Флота, созданный в Ленинграде незадолго до войны и руководимый композитором Исааком Осиповичем Дунаевским (1900 – 1955). Самого Дунаевского в ту пору в Ленинграде не было. Война застала его в гастрольной поездке с другим коллективом – ансамблем песни и пляски ЦДКЖ. Соловьёва-Седого встретил тогдашний начальник ансамбля М.И. Вайнер. Вот что он рассказал о событиях того давнего военного августа:
«Хорошо помню тот памятный визит к нам Василия Павловича. Был он взволнован и возбуждён. Вдвоём с хормейстером ансамбля С. Герчиковым уединились они в осиротевшем кабинете художественного руководителя, долго о чём-то говорили. А потом до меня донеслись звуки рояля и негромкое пение. Незнакомый напев, задушевный, волнующий, заставил отложить все дела. Это был «Вечер на рейде»…
Мы эту песню сразу приняли, разучили и стали везде исполнять. Лето и по крайней мере всю осень и зиму сорок первого года она уже вовсю звучала в концертах ансамбля… В нашем исполнении «Вечер на рейде» был записан и не однажды транслировался по радио».
Ансамбль с огромным успехом исполнял эту песню и во время своих гастролей в Москве в 1942 году. Тогда же её издали массовым тиражом.
В дни героической обороны Севастополя, в 1942 году, там была издана листовка с этой песней.
Великолепно исполнял «Вечер на рейде» популярный дуэт тёзок – Владимиров Александровичей Бунчикова и Нечаева – с хором Всесоюзного радиокомитета.
Имя В.П. Соловьёва-Седого стало всенародно известным. И в 1943 году за эту и ряд других песен он был удостоен сталинской премии.
Песня «Вечер на рейде» и сегодня дорога нам, как и многие другие песни военной поры, оставившие неизгладимый след в благодарной памяти народа.
Александр Дмитриевич Чуркин
